Накануне Кто должен выводить экономику из застоя? Правительство. Однако в самом правительстве превалирует псевдолиберальный подход. Премьер Дмитрий Медведев даже несколько бравирует собственной установкой: ничего в экономической политике принципиально не менять. Это точно не либерализм, который вовсе не синоним сидения на берегу и ожидания, чем кончится буря. Либеральный подход требует раскрытия потенциала развития экономики за счет ее освобождения от излишних пут госмонополизма и прочего монополизма. Правительство действует в этом направлении, но стыдливо, всячески дистанцируясь от всего, что может показаться вмешательством в чистую политику. Прошло время, когда в правительстве обсуждали, например, усиление независимости суда, как это делали в свое время Дмитрий Козак или Герман Греф; в правительстве, в частности, нет желающих так или иначе комментировать «дело Владимира Евтушенкова» не столько с юридической, сколько с макроэкономической стороны; правительство намеренно уходит в специальные сугубо экономические дискуссии. С одной стороны, хорошо, что сохраняется хотя бы эта поляна, на которой расцветает пусть не сто, но хотя бы несколько по-разному пахнущих цветов. С другой стороны, ситуация в экономике такова, что необходимость принятия политических решений становится все горячее, а эти решения надо обсуждать. Экономика — не Крым, здесь политической спецоперацией проблемы точно не решить. По сути, это обсуждение, конечно, идет, и довольно широко. На экспертном уровне — откровеннее и определеннее, на официальном правительственном несколько намеренно бюрократически косноязычно. Можно даже выделить некий складывающийся новый тренд. Рейтинг конкурентоспособности В сентябре по заданию Госсовета был подготовлен доклад, посвященный проблемам конкурентоспособности отечественного бизнеса. Любопытно, что почти 15 лет назад, в самом начале эры Владимира Путина, в повестку дня была в приоритетном порядке вынесена та же тема конкурентоспособности. Тогда, правда, Путин ставил ее широко: он говорил о повышении конкурентоспособности не только экономики, но и государства. Тогда лозунг конкурентоспособности подавался как настоящий либеральный подход. Теперь, вполне в духе нового времени, в докладе речь подробно идет именно об экономической конкурентоспособности с достаточно глубоким погружением в проблемы отдельных блоков и отраслей экономики. Казалось бы, продолжается все та же либеральная линия, тем более что в докладе конкурентоспособность рассматривается в контексте участия России в ВТО, но не все так просто. Россия уже достаточно давно взяла за ориентир продвижение вверх, в том числе и по индексу глобальной конкурентоспособности Всемирного экономического форума. Стоит напомнить, что этот индекс строится на базе показателей, разбитых на три группы. В первую входят так называемые базовые факторы: прежде всего качество институтов и инфраструктура; дальше следуют факторы, влияющие на эффективность — макроэкономическая стабильность, качество образования, эффективность рынков как труда, так и товаров и услуг, развитость финансового рынка, технологический уровень, размер внутреннего рынка; есть и инновационные факторы — конкурентоспособность компаний и инновационный потенциал. Базы данных для расчета показателей — статистика, которую ведут, в частности, МВФ и ВБ, а также регулярные технически проработанные опросы руководителей компаний. Сейчас Россия занимает в этом рейтинге на 2014–2015 годы 53-е место из 144 стран, год назад мы были на 64-м месте при 148 странах — участницах рейтинга. Для сравнения: Казахстан, например, находится на 30-й позиции. Российский подъем произошел главным образом из-за макроэкономической стабильности, чем не могли похвастаться многие страны. Однако не исключено, что в следующем рейтинге продвижение России может застопориться, так как состояние экономики ухудшается. Рейтинги при всей важности международных сравнений — это градусник, а даже не лекарство. Градусник поставлен, температура измерена, что дальше? Мифы и их разоблачение Доклад о конкурентоспособности, о котором идет речь, делает главную ставку на анализ состояния конкурентоспособности в разных отраслях, а не на предложениях по ее подъему. В этом анализе, впрочем, как и следовало ожидать, светлых пятен совсем немного. В отраслях промышленности, помимо добывающих, Россия сохраняет конкурентоспособность лишь в металлургии, где производительность труда составляет 42% от уровня развитых стран в 2012 году (подсчеты ЦМАКП), во всех остальных отраслях отставание гораздо больше, в машиностроении, например, российская производительность труда составляет лишь 20% от среднего уровня стран ОЭСР. Конечно, и здесь есть очаги конкурентоспособности, но речь идет о среднем состоянии отраслей. При этом ни о какой комплексной поддержке металлургов речи нет: реальная ставка процентов по кредитам, которые они получали в 2013 году, составляла 13%, в то время, когда стоимость кредита, например для китайских металлургов, составляла всего 4%. Мы привыкли к тому, что российское сельское хозяйство находится в перманентном загоне. Но если производительность труда в нем принять за 100%, то в Германии, например, она составит 176%. В промышленности соотношение: 100 и 221%, в экономике в целом 100 и 244%. Еще один миф: налоги в России низкие по сравнению с развитыми странами. Подсчеты ЦМАКП показывают: с 2006 по 2008 годы налоговая нагрузка в России составляла соответственно 36; 36,5; 36%. В странах ОЭСР соответственно: 35,2; 35,3 и 34,7%. В 2009 и 2010 годах участники поменялись местами: в России нагрузка оценивалась в 30,9 и 31,1%, в странах ОЭСР — 33,8% и в 2009, и в 2010 годах. В 2011 году налоговая нагрузка, наконец, сравнялась и составила 34,5%. Что делать? В том, что Россия далеко не пионер в сфере конкурентоспособности, нет ничего нового или неожиданного. Строго говоря, по гамбургскому счету в этом, а это его основное содержание, доклад не делает никакого шага вперед. Важен ответ на вопрос, как преодолеть ситуацию. Доклад выделяет несколько направлений, «существенно влияющих на развитие конкурентоспособности». И они весьма любопытны. На первом месте стоит «создание условий для появления в экономике „длинных денег“ и доступного рыночного кредита». И хотя здесь же, буквально через запятую упоминаются «снижение и стабилизация инфляции» и переход к режиму плавающего курса, сегодняшняя реальность развивается в прямо противоположном направлении. Пенсионные реформаторы неустанно высушивают источники «длинных денег», а ЦБ, борясь с инфляцией, делает кредит более недоступным. Среди приоритетных направлений названо и такое: «поиск эффективного сочетания рынка с формирующейся системой стратегического управления, включающей в себя программный, проектный подход к развитию ключевых секторов экономики». На самом деле именно это и есть главная новость доклада: экономики, чтобы ни говорил премьер, нужна новая система управления, зияюще недостающее звено — стратегическое управление. 30 сентября на конференции, посвященной конкурентоспособности отечественного бизнеса, выступил зампред ВЭБа Андрей Клепач. Он сосредоточился на той же теме: обновление системы управления экономикой. Сначала Клепач без всяких розовых очков оценил уровень конкурентоспособности отечественной промышленности. Получилось — куда ни глянь, нужен технологический рывок и не когда-нибудь, а в течение 2–3 лет, иначе преодоление отставания превращается практически в нерешаемую задачу. Андрей Клепач теперь революционер. Он призывает к «революции в управлении». natnik Что же в этих условиях делает правительство? Есть масса отраслевых целевых программ, как правило, по оценке Клепача, они достаточно комплексные и долгосрочные. Беда, однако, в том, что практически каждый год и особенно сейчас в условиях стагнации экономики и роста соответствующих бюджетных рисков все эти программы «подгоняются под бюджетную планку», т. е. или финансирование всех программ попросту секвестрируется, сокращается на заданный Минфином процент, или все-таки хватает времени на то, чтобы сокращения происходили по более осмысленному принципу. Однако в любом случае ключевые направления развития в рамках уже согласованных программ не финансируются в заданных объемах. Вместо настоящих долгосрочных программ получаются в лучшем случае годовые, эффективность их реализации неминуемо падает. Делается это не в интересах государства, все решают менеджеры, действующие вопреки интересам развития страны. Из этого Клепач делает два вывода. Первый — «нужна революция в управлении». Ее смысл — реальная межотраслевая координация управленческих и финансовых решений, стратегическое планирование и достижение поставленных целей, чего невозможно добиться сегодня, так как никто не может поручиться, что необходимое госфинансирование состоится. Оборотная сторона — ответственность менеджеров за ход реализации программ. Сами же госменеджеры нуждаются в «обновлении». Второй вывод касается источников финансирования. По оценке Клепача, необходимость в «длинных деньгах» охватывает триллионы рублей. По сути, особенно в условиях невозможности получить длинное финансирование на Западе, источников только два — это Фонд национального благосостояния (ФНБ) и ЦБ. С ФНБ все ясно, с ЦБ сложнее. Клепач согласен с тем, что в задачи ЦБ не входит снабжение экономики «длинными деньгами». Но это в нормальных условиях, имеющиеся сегодня условия, однако, нештатные. Если ставится задача роста конкурентоспособности экономики, необходимо реализовать дерзкую политику, а для этого нужны «длинные деньги». По сути, Клепач говорил о необходимости эмиссионного финансирования инвестиций. Что ж, «Финансовая газета» не в первый раз фиксирует такой призыв. Это и есть тот самый новый тренд, характеризующий обновление качества регулирования экономики. Надо отдать Клепачу должное, он, как мы видели, предпосылает такому повороту «революцию в управлении» экономики, включающую в себя обновление корпуса госменеджеров. Если довести его посыл до конца, он призывает к смене правительства. В конце концов, это цель любой революции и тем более «революции в управлении». Россия снова возвращается к теме повышения конкурентоспособности. Но если на рубеже 2000 года этот призыв, напомню еще раз, подавался как либеральный принцип, недаром его автором считается тогдашний советник Владимира Путина Андрей Илларионов, то теперь этот же лозунг повышения конкурентоспособности используется для борьбы с либералами-монетаристами в правительстве. Повышение конкурентоспособности правительства предполагает, во-первых, стратегическое планирование; во-вторых, новую роль ЦБ. И то и другое, однако, есть и в США, и в ЕС. Так что очередная «революция в управлении» вряд ли должна превращаться в изобретение велосипеда или в поиск реинкарнации Госплана в его советском виде. Николай Вардуль